Учёные Института филологии и языковой коммуникации продолжаютизучать восточно-сибирские региональные варианты русского жестового языка. Собранный эмпирический материал подтверждает, что жестовый язык не является универсальным языком общения для всех глухих людей мира, он национален и даже диалектален по своей сути.«Важно понимать, что применительно к региональным особенностям русского жестового языка можно говорить о более выраженной степени различий, чем в русском звучащем языке. У этого явления две причины: обособленность и закрытость сообществ глухих в России, а также большая территориальная протяженность страны и, как следствие, значительная удалённость этой социальной группы людей друг от друга», — сообщила заведующая кафедрой теории германских языков и межкультурной коммуникации СФУ Оксана Магировская.
Исследователь уточнила, что данное научное наблюдение и позволило учёным-лингвистам обратить внимание на региональные варианты русского жестового языка, функционирующие на территории Восточной Сибири.
Специалистам СФУ уже удалось выявить самобытность региолектов национального жестового языка. Это проявляется как в наборе жестов, которыми пользуются его носители, так и в способах восприятия мира, которые выступают ментальными моделями осмысления окружающей человека реальности сквозь призму определённых признаков.
Проанализировав жесты регионального варианта русского жестового языка, используемого на территории республики Хакассия, учёные пришли к выводу, что в основе формирования знаний об эмоциях и чувствах у представителей сообщества глухих людей Хакассии лежат три способа их восприятия и осмысления. Ведущим выступает опора на устойчивое проявление конкретной внутренней реакции человека на происходящую ситуацию или вовлечённых в неё участников. Эмоции и чувства могут также восприниматься и фиксироваться в жесте относительно их ориентированности на субъект/объект и, реже, их физического проявления.«Сопоставив семантику исследуемых жестов регионального хакасского варианта русского жестового языка с семантикой вербальных средств выражения эмоций и чувств в русском звучащем языке, нам удалось прийти к не менее интересным выводам, — продолжила Оксана Магировская. — В частности, был выявлен целый ряд расхождений в восприятии и осмыслении различных эмоциональных состояний человека, зафиксированных в двух знаковых системах — жестовой и вербальной».
По словам учёного, в хакасском региональном варианте русского жестового языка жест «доброта», например, фиксирует такие проявления этого чувства со стороны человека, как мягкость, нежность, желание утешить и успокоить (жест заключается в аккуратном, расслабленном, размеренном, но не медленном поглаживании одной руки ладонью другой руки). В Толковом словаре Ожегова доброта описывается через такие характеристики, как готовность помочь, желание совершать добрые поступки для других, природные благосклонность и симпатия по отношению к людям. Иными словами, жест «доброта» берёт за основу указание на физическое действие (поглаживание), которое ассоциируется с прикосновением к чему-то приятному на ощупь или с нежным и осторожным телесным контактом с другим человеком с целью поддержать и успокоить его. В свою очередь, существительное русского звучащего языка «доброта» фиксирует внутреннее переживание человеком данного чувства и готовность его проявить в различных формах поведения и действий.
Эксперты заявили, что исследование региональных вариантов русского жестового языка на территории Восточной Сибири будет продолжено и позволит сделать шаг навстречу социальной группе людей с ограничениями по слуху, проживающих рядом с нами, но видящих и понимающих этот мир несколько иначе.Исследование поддержано грантом РФФИ № 20–012–00321 «Региональные жестовые языки: мультимодальный электронный корпус (на материале коммуникативного пространства Восточной Сибири)».